Тайна второго шанса

Расплата Давида за грех. И заодно и #929нарусском Теѓилим, 38. В 38-ом псалме царь Давид описывает свои страдания и просит, чтобы наказание за совершенный им грех не было слишком жестоким. Вот несколько выборочных строк, передающих смысл этого псалма:

«…Господи, не наказывай меня в ярости, не карай в гневе!..

От негодования Твоего не осталось на теле моем здорового места…

Я ослаб и дух мой сокрушен неимоверно…

Те, что любили меня, теперь стоят в отдалении из-за язв моих…

Желающие мне зла строят козни…

Признаю я вину свою, удручён я грехом своим…

Не оставляй меня, Господи! Бог мой, не удаляйся от меня!..»

Сказано в Талмуде , что за Давидом числятся два греха – смерть Урии, первого мужа Бат-Шевы, и подсчёт евреев, приведший к мору. А главный грех Давида – внебрачные отношения с Бат-Шевой, названной в самом тексте Танаха женой Урии, – за Давидом не числится, потому что он не только осознал свою ошибку и раскаялся, но и в полной мере получил за это наказание, точнее целую серию наказаний.

Намёк на то, что 38-ой псалом описывает страдания, причиной которых стала именно история с Бат-Шевой, можно увидеть в стихе из этого псалма: «Ибо я подхожу ребру моему, и страдания мои всегда предо мной». Слово «ребро» впервые встречается в Торе в рассказе о происхождении первой женщины, созданной из ребра первого человека.

Поэтому, когда мужчина, воспитанный на рассказах из Торы, говорил «ребро моё», скорее всего он имел в виду женщину, являющуюся его второй половинкой, свою идеальную пару, предназначенную ему свыше, про которую он мог сказать: «Вот эта -кость от костей моих и плоть от плоти моей!». У царя Давида было много жён, но именно Бат-Шева стала его любимой женой и матерью Шломо, унаследовавшего царский трон. Поэтому мудрецы дали этому стиху такое объяснение: «Бат-Шева, дочь Элиама, была предназначена Давиду с шести дней творения мира, но пришла к нему через страдания».

Кратко напомним историю с Бат-Шевой.

Царь Давид увидел жившую по соседству красивую женщину, Бат-Шеву жену Урии. Её муж в то время был на фронте. Давид вступил с ней в интимные отношения, и она забеременела. Тогда Давид вызвал Урию к себе и побеседовав о делах на фронте приказал идти домой.

Но Урия не подчинился приказу, сказав, что ни в коем случае не собирается есть, пить и спать дома с женой в то время, когда народ Израиля и его командир Йоав воюют, живя в походных условиях. Тогда Давид отправил Йоаву письмо с приказом поставить Урию на том участке, где будут самые тяжёлые бои и где он неминуемо будет убит. Урия погиб, а Давид взял Бат-Шеву себе в жёны.

Считается, что воины армии Давида, выходя на войну, давали своим жёнам разводное письмо, поэтому формального нарушения закона со стороны Давида не было, хотя история, в любом случае, некрасивая. К Давиду пришёл пророк Натан и рассказал притчу о единственной овечке бедняка, которая была для него как дочь.

Эту овечку забрал богач, имевший множество своего собственного скота, и приготовил её для своего гостя. Услышав этот рассказ, Давид разгневался и произнёс: «поступивший так достоин смерти, а за овечку он должен заплатить вчетверо!» Тогда Натан сказал: «Ты – тот человек!.. Урию ты убил мечом, а его жену взял себе в жёны!..» Давид сразу же осознал свою вину, раскаялся и произнёс: «Я согрешил!»

Какой приговор вынес Давид, не зная, что речь идёт о нём самом, такое наказание он и получил. Он постановил, что обвиняемый «должен заплатить вчетверо», и ему самому пришлось четырехкратно заплатить за то, что он забрал себе Бат-Шеву, которая, судя по притче, рассказанной пророком Натаном, была для Урии как дочь, выросшая в его доме. И расплатился Давид четырьмя своими детьми. При его жизни умер первый ребенок, родившийся от Бат-Шевы, умерли сыновья Амнон и Авшалом, а дочь Тамар была изнасилована.

Говорят, что, когда человек предстаёт перед небесным судом, ему сообщают все законы Торы, а потом спрашивают: «Как следует поступить с тем, кто сделал то-то и то-то?” И когда он выносит приговор, не догадываясь о ком идёт речь, ему говорят: «Ты – тот человек!»

Сказано в Талмуде, что за связь с Бат-Шевой Давида постигли ещё и другие наказания: Шесть месяцев он был болен проказой (цараат), с ним разорвал отношения Сангедрин и его покинуло Божественное присутствие. К тому же в те шесть месяцев, когда у него была проказа, он не считался царём.

Проказа в Торе – это не то заболевание, которое сейчас называют проказой, а совсем другая болезнь с кожными проявлениями, имеющая духовные причины. Больной проказой должен «находиться отдельно, вне стана», то есть быть изолированным от общества и жить за пределами стана или вне города.

В этом псалме на наличие у Давида проказы указывает стих «Те, что любили меня, теперь стоят в отдалении из-за язв моих, и ближние мои поодаль стоят». Когда Давида поразила проказа, исполнился ещё один вынесенный им самим приговор – «поступивший так достоин смерти», так как прокаженный уподобляется умершему. И тогда же, из-за совершенного им греха, с ним разорвал отношения Сангедрин, что могло означать нидуй – временное отлучение от общества.

Подтверждение тому, что после истории с Бат-Шевой Давида покинуло Божественное присутствие, состояние пророческого вдохновения, мудрецы увидели в словах псалма, составленного Давидом после разговора с пророком Натаном: «Не отринь меня от Себя и дух святой Твой не отнимай от меня. Возврати мне радость спасения Твоего…». Известно, что ощущение Божественного присутствия возможно только в радостном настроении и невозможно в состоянии депрессии.

Так у праотца Якова пророческий дар пропал, когда он подумал, что его сын Йосеф умер, и вернулся к нему только через 22 года, когда он узнал, что Йосеф жив.

И про Давида мидраш говорит, что после связи с Бат-Шевой Божественное присутствие покинуло его на 22 года. Только, в отличие от Яакова, для Давида такой срок означал, что оно покинуло его до конца жизни.

В 38-ом псалме Давид также говорит об этом наказании, выразившемся в подавленном настроении и упадке духа, появившихся вследствие совершённого им проступка - «грехи мои … как ноша тяжелая», «я поник совсем, весь день мрачный хожу», «удручен я чрезвычайно, рычу от крика сердца моего».

И при жизни Давида, и даже после его смерти, недоброжелатели продолжали упрекать его в произошедшем. И только когда его сын Шломо, рождённый от Бат-Шевы, завершил строительство Иерусалимского Храма, и ворота, не дававшие внести Ковчег Завета, расступились при упоминании благочестия Давида, тогда все поняли, что Всевышний простил ему этот грех.

Эстер Кей,
исследователь каббалы и эзотерики из Цфата,
Израиль, специально для Торонто Экспресса