Дружба с императором
Недельная глава Торы. Шем, сын Ноя, предрек Ривке (Ребекке) будущее и растолковал настоящее, и оказалось, что в ней сосуществуют сразу два младенца, толкающие друг друга в утробе. Яаков, тихий и смирный, и Эйсав, буйный и ужасный … А впоследствии эти два антипода встретятся уже в римское время.
Яаков реинкарнировался впоследствии как р. Иегуда а-Наси, а Эйсав - как Антоний (он же Марк Аврелий). Мы обещали рассказать, почему они считались «молочными братьями» и были очень дружны между собой. На этом мы закончили нашу предыдущую статью.
Для того чтобы наше повествование о древних временах (эпоха Римского владычества и захвата Иудеи) не показалось вам слишком наукообразным, мы решили представить его в виде дневника одной знатной римской матроны…
Все даты и имена сохранены в соответствии с источниками – это известные книги Иосифа Флавия (Иосифа бен Матитьягу), работы историка доктора Меира Лемана и другие.
---
«Записки прекрасной римлянки»
Эшет Турнусруфус, то есть жена Тиния Руфуса – под таким именем она фигурирует в Талмуде.
«…Акиву уже забрали, и скоро придут за мной. Дорогая Паула Вентурия! Я надеюсь, что успею отправить тебе это письмо с Порфирием. Я давно уже веду этот дневник, и, раз ты спрашиваешь меня о том, как все тут у нас происходило, то я посылаю тебе дневник, дабы не дублировать его письмом.
…В нашей империи, прекрасной Римской империи, наблюдался какой-то надрыв и надлом.
Было похоже, что мы никогда не справимся с Иудеей.
Мы уже унизились до того, чтобы гоняться за их старцами, убивать беспомощных.
Помню, как был убит 80-летний Иегуда бен Бава - который сделал пятерым ученикам рукоположение. Ученикам он велел бежать, а наша солдатня расправилась с ним, выпустив 300 стрел в его тело.
Вижу, как рубили голову Метургеману - переводчику, находившемуся в Академии.
Голова катится по улице, псы накидываются и жрут (голова мудреца Хуцпита а-Метургман).
Скальп снимается с головы первосвященника Ишмаэля, потому что дочка императора сказала, что ей как раз такое лицо нужно для ее коллекции артефактов.
Огонь пожирает тело р. Ханины бен Традьон, и наши доблестные палачи кладут мокрую шерсть на сердце его, чтобы помучился еще подольше.
Акива читает что-то, позже я узнаю - это «Шма Исраэль!»
Тишина. Тишина в моей голове. И потом я вижу - что это? Какие-то имена… А, знаю. Или догадываюсь…
Это - список 10 казненных еврейских мудрецов! Список в огне, подожжен с краев.
Акива. Его несут в Тверию, пещера. Стол, свеча.
Погибают один за другим Ишмаэль, Тарфон, Иегуда бен Бава… Элиша бен Авуя говорит сам себе: «Все кончено, нет во мне веры, я сдаюсь. Всем правит слепой и мстительный случай, бездушны небеса. И нет надежды». И, так решив, стал доносить на евреев, выдавать властям всех учивших Тору…
Тиний Руфус, мой тогдашний супруг, вмешивался в каждый ученый разговор, на который были приглашены мудрецы Израиля, и старался обернуть его против них, вызывая гнев Адриана. Императору вечно казалось, что евреи чего-то недоговаривают. Зато Тиний был красноречив до предела.
- Почему вы называете только одного Б-га Б-гом? - возбудил Тиний очередную опасную тему, натравливая Адриана на раби Акиву и сопровождавших его мудрецов.
- А кого же еще называть, если не Одного и Единого?
- Мы называем богами все, что движется и не движется, и нам от этого хорошо.
- Знаешь что? Приведи сюда двух собак, и я дам им клички.
Тиний велит завести в палату двух псов. Раби Акива подзывает их к себе, называя при этом… именами родителей чиновника Тиния Руфуса.
Немая сцена. Руфус шокирован.
- Ты оскорбил память моих предков! - заорал он.
- Я только проиллюстрировал твою доктрину. Мы можем называть кого угодно любыми именами, не так ли? Вы называете Б-гом то, что Им ни в коей мере не является, идолов, силы природы, личности, животных, пресмыкающихся, - а мне просто захотелось довести этот принцип до крайности.
В тот день Тиний Руфус был в такой ярости, что наказывал дома, в своем дворце, всю прислугу ни за что направо и налево.
- Тиний, ты чем-то расстроен? - спросила я.
- Ну да! Этот Акива со своими дружками прямо в душу лезет к императору. Клеменс, претор, решил принять иудаизм, вместе с женой. Идиот! Потом еще племянник императора, Аквила… С ума они все посходили? Я хотел бы лишить Акиву влияния, раз и навсегда.
- Ну, может, устроить скандал, уничтожить его репутацию? - предложила я.
- Как я это сделаю? - не понял он.
- Ну, я бы смогла, наверно, - при этих моих словах он посмотрел на меня недоверчиво…
Мы решили попробовать. Требовалось создать ситуацию, когда в доме Акивы раздавались бы крики, после чего оттуда выбежала бы обиженная им посетительница, желательно в неглиже.
Я пришла к мудрецу, он сказался больным, но все же принял меня. Потом он горько плакал, читая мои намерения. Потом я сделала то, что сделала. И была выгнана им жестко и безоговорочно. Но я не ощутила гнева, не стала кричать и проклинать. Он выставил меня за дверь, но не забрал свой теплый плед, которым я укуталась после сцены с неглиже.
И вдруг почувствовала, что он нравится мне, что я хотела бы остаться с ним навсегда. Я дошла до своего дома в раздумье, не выпуская краев одеяла-пледа, грубой шерсти, верблюжьего одеяла, которое кололось, но почему-то было мне дорого.
Я переговорила с Паулой Вентурией, которая решила выехать в Иудею (Palestina на латинском языке) и помогать евреям, также обсудила с ней историю сенатора Клеменса. Оказывается, и они интересовались еврейством. Руфус не зря болтал.
Я начала изучать заповеди у того самого раби Иегуды бен Бавы, который потом получил 300 стрел за свою подпольную деятельность, прошла обряд посвящения в еврейство, порвала с мужем, вручила Акиве выкраденные из дома Руфуса сокровища.
- Ваша римская империя безумна! - помню, как я сказала это Руфусу, и как перекосилось его лицо.
- Ты так говоришь, словно тебе никогда не нравились наши общественно-полезные оргии и мистерии. Подожди, еще попросишься обратно. Если, конечно, я тебя не прирежу в ближайшие дни.
Но в ближайшие дни он как раз покинул Кейсарию - происходила смена власти, надо было срочно выслужиться перед новой верхушкой, и я успела сделать тот серьезный шаг, на который решилась. Развод и кража ценностей из дома вельможи…
Я не рассчитывала на любовь Акивы, которому принесла и отдала все, что у меня было. Но какое-то время была и любовь тоже, и был даже брак. Вскоре вспыхнул бунт во главе с Бар-Кохбой, чьим наставником был Акива, отныне ему понадобилось заниматься общественными делами, восстанавливать государственные основы, ему было не до меня.
Я приняла и это: все в моей жизни было уже правильно, был правильный человек, правильная религия, и я не волновалась. Даже моя безопасность не очень заботила меня. Конечно, могли достать меня люди Тиния и придушить на улице шелковой ниткой. Поэтому я скрывалась на острове Пандатрия, куда до того была сослана Домицилла, супруга Клеменса, также принявшая иудаизм.
У Акивы с Бар-Кохбой вышел провал. Каратели искали повсюду организаторов бунта.
В ночь перед своим арестом Акива говорил со мной откровенно.
- В тебе большая душа, я увидел это сразу, но не знал, как вытащить тебя из-под власти клипот (темных сил): через отстранение или через привлечение. Дальше судьба решила за нас обоих.
Я слушала его и понимала, что это его последние слова, и что он предвидит наше расставание, оттого и дает мне ключ к секретам учения Торы.
А потом его увели на расправу.
- Все, что Б-г делает, делается к добру, - процитировала я из учения Акивы. Он говорил эти слова в самых разных жизненных ситуациях. Иначе в то время просто было нельзя. Если человек не думал таким образом, то он мог скатиться на позиции Элиши Бен Авуи…
…Мои записки могут представлять интерес для тебя, дорогая Паула, тем более что ты тоже была участницей некоторых из описываемых здесь событий. Ты тоже знаешь, сколь велико было обаяние раби Акивы, ты тоже давала ему деньги на иешивы - правда, в долг, но щедро и от души, как никто, и к тому же - под «гарантию Моря и Небес». Передаю же и я ныне верному посланцу Порфирию этот сапфир, который хотела бы тебе подарить, не обрамляй его в оправу, он больше выигрывает в своем неграненом диком великолепии… держи мои записки при себе… дополни, если хочешь, еще детали… еще воспоминания… Ну а я, жена репрессированного, политического преступника, наверняка буду рано или поздно найдена в волнах нашего прекрасного залива, среди сапфирового великолепия, где-нибудь под Корфу.
И лучше мне покончить с жизнью раньше, чем меня заберут и отведут к Тинию Руфусу, потому что это потребует навыков обращения с кинжалом, которых у меня нет. За мной, кажется, пришли, я передаю Порфирию это послание к тебе и спешно с тобой прощаюсь, дорогая подруга».
Паула Вентурия получила письмо и подарок после всех трагических событий - казни раби Акивы и гибели Руфины в тюремном заключении. Но в тот же день, как не стало Акивы, на свет появился Рабейну а-Кадош, р. Иегуда а-Наси.
Шел 138 год «новой эры».
Император издал указ о запрете обрезания младенцев.
Даже рядовые евреи все равно под страхом смерти продолжали выполнять заповедь. Что уж говорить об отпрыске королевской династии – сыне раббана Гамлиэля!
О том, как под носом у императора провернули ему брит-милу благодаря помощи римской матроны, подруги Руфины, которая помогла подменить младенца, мы расскажем в следующий раз. Ибо для такого крутого поворота повествования нам придется завладеть вашим вниманием еще надолго: ведь потом два этих младенца вырастут!
Да, Антоний (Марк Аврелий) и раби Иегуда а-Наси, молочные братья, потом много лет дружили и вели нескончаемые беседы о Торе и об уделе в Будущем мире… А приходил император к мудрецу поверженной Иудеи по подземному ходу, который вел непосредственно в дом раби Иегуды а-Наси…
…Вы спросите: но при чем тут недельная глава Торы? Ведь сейчас в главах Торы рассказывается о продаже Иосефа Прекрасного братьями?
А связь самая прямая: император тоже узнал об этой истории продажи Иосефа и этим-то и объяснил свою ненависть к мудрецам Иудеи. 10 мудрецов, казненных им, должны были символизировать искупление греха тех 10 братьев, которые продали Иосефа. А если у вас есть еще вопросы по материалу статьи – пожалуйста, присылайте их в редакцию «Русского Экспресса».
