Праздник жизни.

 

Поздравляем с юбилеем! В воскресенье, 11 сентября, Владимиру Пейсаху исполняется 85 лет - юбилейная дата. За праздничным столом соберется все дружное семейство: жена Сима, дочка с мужем, Евгения и Аркадий Тульчинские, любимые внучка Рита и внук Леонид с женой и сыном, приедут друзья. Телефонные звонки, знакомые лица на скайпе, пожелания юбиляру здоровья, и - до 120!

 

Все как положено. А когда узнаешь, что пришлось пережить этому крепкому не по годам, полному оптимизма и юмора человеку, думается, что ему положено вдвойне и втройне…

- Семья моя была из Кременчуга, - рассказывает Владимир. - Папа лет в 16 сбежал в Красную армию, он был такой идейный. Потом работал в Ленинграде, там женился, и родился мой старший брат. У папы было обострение туберкулеза, он опять уехал в Кременчуг, а оттуда, на горе себе, вернулся в Ленинград.

Блокада началась в сентябре 41-го года, а в феврале 42-го родителей уже не было в живых. Потому что нечего было кушать…

«Отца и маму потерял, когда в блокаде пропадал…» - напишет он через десятки лет в сборнике своих стихотворений.
Мальчики выжили благодаря чуду. Старшего, Бориса, забрали в больницу, но он, услышав разговор врачей: все равно, мол, помрет, решил - хоть ползком, но домой.

- Я был один, сидел на печке, - вспоминает Владимир. - Папа лежал на кровати, он уже умер. А мама ушла за продуктами и не вернулась. Зима была, никто никого не искал. Обычно вечером ехали сани с лошадьми, подбирали трупы и куда-то увозили, видно, в братскую могилу.

Борис пошел за хлебными карточками, и там его председатель спросил, почему родители не приходят. А когда узнал, что они уже умерли, дал нам пропуск на двоих. И мы добрались до Ладожского озера. А там - по льду  на полуторке. Был туман, и немцы нас не бомбили, к счастью. Оттуда уже на материк…

Братья попали в Нальчик, в детский дом. Затем в Баку, Красноводск и, наконец, в Ташкент, где была родня. Там и остались, старшего взяли на завод, младшего - снова в детдом...

- А родня из Кременчуга чудом вся спаслась, успели эвакуироваться в Ташкент, где еще с 29-го года жила папина сестра. Два папиных брата ушли воевать, один, дядя Нема, погиб. Другой, дядя Сеня, дослужился до майора, после войны тоже в Ташкент приехал.

В детдоме две женщины-ленинградки, тоже спасшиеся из блокады, вели у нас кружки, одна драматический, другая - хоровой. Я и в том, и в другом занимался. Мы ходили в госпиталь ташкентский, давали там концерты. Пели песни, постановка у нас была про попа и работника его Балду. А раненые лежали на кроватях, им давали гильзы бумажные для папирос, и такой приборчик, набивать их табаком. И потом продавали централизованно, что-то получали, немножко денежек…

Из детдома Володя попал в военно-музыкальную школу при Ташкентском имени В.И.Ленина Высшем общевойсковом командном училище, в просторечии - Ленинском. Завершив учебу, был направлен в Сталинабад, в полковой оркестр, и продолжал заниматься в вечерней школе. Окончил десятилетку, и поехал в Новосибирск, поступать в военный институт инженеров транспорта, единственный в Союзе.

- Там кормили, давали стипендию... Конкурс был очень большой, я попал случайно. Меня взяли как спортсмена, а так я бы вряд ли прошел. Потому что в вечерней школе очень плохо учился. Еды не хватало, на день 300 граммов хлеба и две ложки сахара сверху. Вот и попробуй, учись!
А растет организм, кушать все время хочется. Ну что делать… В библиотеку ходил и спортом занимался с товарищами. Плаванием, стрельбой, боксом даже...

Окончание института сов-пало с освоением целины. По комсомольской путевке молодой специалист отправляется в Алтайский край.

- Первый год был урожай пшеницы очень богатый, а хранить оказалось негде. Рассыпали зерно вдоль железной дороги, бунтами, и к весне все сгнило. Ну, меры приняли - всех руководителей нашего района расстреляли. А нас заставили строить зерновые склады. И там же строили Кучукский сульфатный комбинат, озера высушивали, и соль шла на разные нужды…

Вернувшись в Ташкент, Владимир познакомился с будущей супругой, женился. Своими руками полностью перестроил купленный недорого старый саманный домик.

- И только родилась наша дочка Женя, годик ей исполнилось, меня вызывают в военкомат, забрали паспорт, порвали его, и говорят: есть приказ Малиновского ехать в Сибирь, строить там ракетные базы против проклятых американцев! Потом Сима приехала, и мы не унывали. С работы приезжаем из тайги, в поселок, хлеба нет. Прикрепили нас к солдатской пекарне.

Год мы там прожили, вернулись. Папа жены был мудрый еврей, он говорит: «Сынок, ты в Сибири на стройке работал, а если будешь тут на стройке работать - тебя посадят». «Почему?» «Потому что если не будешь воровать, то за то, что никому не даешь на лапу…»

 По совету тестя Владимир устроился работать в проектную организацию. Занимался реконструкцией объектов. Однажды строил виллу для народного артиста республики Шукура Бурханова, исполнителя роли Ленина.

- Я спросил: Шукур-ака, разве вы похожи на Ленина? А он мне: «Если мне нос вверх сильно поднять и приклеить его пластырем, я тогда буду на него похож…» Хороший был человек, простой…
А жена его была красотка такая, она подходила и ногтем очерчивала: хочу, чтобы пол был на этом уровне, чтобы снизу было прохладно…

Я взял американские журналы и использовал оттуда разные идеи: и котельная, и гараж, и спальни наверху. В Ташкенте не было таких зданий.

А потом я уже перешел работать в военно-учебный комбинат, который готовил строительных рабочих для поездки в Афганистан. Они там аэродромы обустраивали, другие объекты…

Не раз за это время Владимир Пейсах возвращался в Ленинград.

- Я еще в музыкальной школе ездил, один, мне было лет 14. Раз в год давали проездной билет бесплатный, и довольствие, сухой паек: селедку, хлеб… Потом с братом приезжали будучи студентами. Там, где был наш домик, ничего не нашли. Стали спрашивать: что, может, разбомбили? Да нет, говорят, соседи растащили на дрова… А потом мы с Симой ездили, в те места, где блокаду мы переживали.

В 90-м году семья выехала в Израиль. Не ожидая манны небесной, Владимир быстро оставил учебу в ульпане и пошел работать на автозаправку. Потом - геодезистом, по одной из своих многочисленных специальностей. Сима тоже не сидела сложа руки. Отложила диплом инженера и занялась уборкой квартир...

- И мы с супругой всегда были довольны, - говорит Владимир, - что бы ни приходилось делать. Ну а потом зятю нашему предложили работу в Канаде, по специальности «Опреснительные установки», это и тема его кандидатской была. Так мы все здесь и оказались…

Недавно я прочитал стихи Городецкого, и он там пишет в таком смысле, что он не строчил из пулемета, не тушил зажигалок, не ходил в разведку. Его единственное достоинство в том, что он просто выжил в ленинградской блокаде.

И у меня тоже никаких особых заслуг нет, никаких таких подвигов я не совершал, на фронте не был. И единственное, что, может, отличает меня от других ребят моего возраста – то, что мы выжили...

 

Александр Герштейн.