Ханукальная история.

 

Свет в мир. Дорогие друзья, с вами сегодня не только Эстер Кей, но и Лейб Лев Полин, который нам расскажет о ханукальном чуде, которое с ним произошло.

 

Сегодня, 25 Кислева - 7 декабря. О том, как наш Папа слышит всех людей, тем более в дни, когда наш народ несет свет в мир.

 

Моя дорога домой из «Севен Севенти», что в Нью-Йорке, пролегала через Россию и мой родной Ульяновск, где я остановился на Хануку.

Первый вечер Хануки прошел душевно и тепло: вначале мы с младшей дочкой Брохой Беллой Фрейдой поехали в семью моей старшей дочери, Мирьям Элины, зажигать там свечи ей, ее сыновьям и домочадцам, и были очень обрадованы, когда к нам в дом пришла целая делегация еврейских детей и подростков поздравлять с Ханукой, зажигать свечи и кушать испеченные ими самими и принесенные нам вкуснейшие пончики!

Мы зажгли свечи, пели, танцевали, радовались и кушали, а затем я взял Беллочку и поехал зажигать уже ее, купленную специально, хрустальную ханукию в наш дом.

Вечер пролетел насыщенно и радостно, и, когда все легли спать, я поехал в дом моей бабушки Фриды, которая уехала с нами в Израиль и похоронена там. Фридочка была сестрой рано умершей моей родной бабушки Рахель, Рохл, воспитывала меня и внесла большой свет еврейства в нашу и в мою жизнь. Этот свет сохранился и в ее доме и, находясь в Ульяновске, я приезжаю в ее квартиру, посидеть там, как было и при ее жизни. В этот раз там я зажег свою ханукальную свечу.

Была уже почти полночь, когда я собрался домой. Погода стояла весьма морозная и сухая, этими ночами температура снижалась до минус 20 градусов. Прогрев машину, я поехал домой.

Надо сказать, что в Ульяновске после 23:00 вечера уже никакой общественный транспорт не ходит, город вымирает, да и такси мало, даже в центре. Проехав остановку автовокзала, за светофором, еще не успев разогнаться, я увидел у дороги женщину, возраста примерно за 50 лет, державшую за руку маленького мальчика лет 4-5. Они не голосовали. Транспорт, как я упоминал, в это время уже не ходил, и я понял, что и на такси у них нет денег. Я остановился и сдал назад, встав рядом с ними. Опустив стекло, я спросил, куда им нужно ехать. Было заметно, что они замерзли.

- На железнодорожный вокзал, - ответила женщина. И продолжила: «Но у меня всего сто рублей, и никто не хочет нас довести».

Мне было не по пути, хотелось домой и спать, но, видя замерзающего ребенка, разве мог я и думать иначе?

- Садитесь, - сказал я. - Я довезу вас. Бесплатно, спрячьте деньги, - прервав их благодарности, я велел им сесть. Они сели и долго не могли согреться, хоть печка в машине и работала на максимальную мощность. Дорога на вокзал была не близкой и вот, согревшись, женщина - она оказалась бабушкой малыша - начала рассказывать свою историю.
Они православные, из Канаша, ездили в какое-то паломничество и, возвращаясь, опоздали на последний автобус в Канаш. Автовокзал закрылся, и их выгнали на улицу. Денег у них было только на билет до Канаша, знакомых в Ульяновске никого, а свободных 100 рублей, которые они могли потратить, чтобы добраться и переночевать на вокзале, им не хватало.

Женщина рассказала, что она работает учительницей музыки и игре на фортепьяно, очень верующие, христиане, ходят в чувашскую церковь. У нее больной муж, у дочери семья и трое детей, и вот этот мальчик, которому 5 лет, болен аутизмом, и они ездили молиться и просить за своих родных. Надо сказать, что я их посадил сзади, женщина сидела за моей спиной, малыш в середине, и они даже не разглядели меня в темноте. Мы ехали дальше, и женщина продолжала рассказывать, как она мечтает совершить паломничество в Иерусалим, но пока у них не хватает денег; как молится, обращаясь к Б-гу, «который там», и сейчас, когда они стали по-настоящему замерзать, как она стала просить Б-га, чтобы он послал им из Сиона помощь, чтобы ребенок не замерз и не заболел. Да-да, именно эти слова «из Сиона» произнесла эта православная, в длинной юбке, женщина.

- Как вас зовут? Я буду молиться за вас, - спросила она меня.
Я не хотел отвечать и сказал, что это не важно, переменив тему.
- Кто вы по национальности, - спросил я. - Чуваши? (Канаш - город в Чувашии).
- Нет, - начала рассказывать женщина. - Моя мама наполовину шведка, она как-то оказалась в начале войны в Чувашии и вышла замуж за моего отца, который был наполовину русским, а на другую половину - чувашем и азербайджанцем, а я, - закончила о своей родословной женщина, - я тоже вышла замуж за полукровку - его мама чувашка, а отец русский, вот так у нас все намешано, - закончила она.

Я спросил Ольгу - так звали женщину: «Вы, должно быть, сможете переночевать на вокзале в комнате матери и ребенка?»

- Эх, - вздохнула она, - там если ребенок до пяти лет, дают ночевать бесплатно, а внуку уже 5 лет, и это стоит 450 рублей...

На светофоре я нашел у себя 500 рублей и протянул их Ольге.
- Возьмите. Это чтобы вы и ребенок могли отдохнуть.

Порывшись, я нашел у себя еще 200 рублей с мелочью - хоть на какой-то бутерброд внуку...
- Спасибо, спасибо вам большое, - повторяла Ольга.

- Да не стоит, разве вы бы не так же сделали? Извините, что не могу дать больше, надеюсь, что вам хватит...
Мы приехали на вокзал. Выходя из машины, женщина стала спрашивать, откуда я. Я улыбнулся:
- Из Израиля я и моя семья. А в Ульяновске жили раньше.

Ольга стояла рядом и в свете фонарей и падающего снега. Наблюдая за ней и помня ее слова о Святой Земле, я заметил, как она изменилась в лице.

- Ох, вы из Израиля! Правда? - вопрошала она. - А в каком городе вы там живете?

- В Иерусалиме. В Святом Городе, - произнес я.

Было морозно, дул ветер и шел снег, но я увидел, что у женщины были мокрые глаза.

- Я молилась, - произнесла она. - Молилась, чтобы помощь нам пришла оттуда. И вот...

 

Она была удивлена и растеряна, не зная, что сказать.

- Так вы еврей? - спросила Ольга.

- Да, - ответил я. И добавил:

- Чистокровный. У нас сегодня Ханука, праздник света. Пусть свет Творца освещает и вашу жизнь, амен! Ну, я поехал.

- Подождите! - произнесла Ольга. - Вы помните, что я рассказала вам, что моя мама наполовину шведка? Так вот, я хочу сказать вам, что на вторую половину моя мама была еврейкой, бежавшей со своей мамой, тоже еврейкой, от немцев, сюда, на Волгу. Ой, как же Б-г вас послал нам. Запишите наш телефон, - произнесла Ольга, опередив эту же, возникшую только что мысль и у меня. Ведь если мама женщины еврейка по маме - а выходило, как минимум, так, то евреи и Ольга, и ее дочь, и ее внук!

Я потянулся к своей сумке и достал оттуда оставшуюся «лишней» феоровскую ханукию со свечами.
- Сегодня Ханука. Праздник и света и чуда, - сказал я ей и рассказал, что она, ее дочь и внук - евреи. Ольга молчала, я видел, что она не находит слов.

- Правда? Раз моя мама наполовину еврейка, мы - евреи? Но ведь у моей мамы только мама еврейка, - грустно сказала женщина.

Я улыбнулся:
- Этого хватит. Оставьте мне ваш телефон. И вот вам моя визитка с телефонами и интернет-контактами. Пойдемте, зажжем свечи Хануки.

Я рассказал охране вокзала о Хануке и спросил разрешения зажечь свечи в безопасном месте у входа. Мне разрешили. Я произнес броху, имея в виду их имена, и зажег вместе с мальчиком, отдав коробку со свечами Ольге.
Она оформилась в комнату матери и ребенка. В 6 утра у них был поезд на Канаш.